Aktsiaselts Tallinna Linnatransport (TLT)

В понедельник я дал интервью журналисту Ekspress Сулеву Ведлеру, которому «добропорядочные друзья» слили компромат в отношении происходящего в TLT. Поскольку интервью содержит много важной информации на разных уровнях и вряд ли все сказанное попадет в газету, то я публикую этот разговор в своем блоге. Я отвечал честно на вопросы, поскольку мне нечего скрывать, но как это будет подано в газетной публикации — это уже другое дело. Так что у читателей есть возможность оценить журналистскую объективность, сравнив статью Ekspress и публикацию в моем блоге. Мы говорили о многом — начиная от крупных международных поставок и заканчивая родственниками моей супруги, в отношении чего журналист проявил живой интерес. Ведлер был согласен с тем, чтобы для сохранения ясности мысли я записывал нашу беседу. Открытость и прозрачность у меня в крови. 
Изложенное далее последует как можно точнее ходу и стилю беседы. Я сделал только одно сокращение, когда тема коснулась очень личных аспектов двух наших работников. Сулев Ведлер: Со мной связался коллега из другой редакции и попросил прослушать одну беседу. Я никогда ранее не писал об этом предприятии и мы встречались с тобой всего дважды по поводу других тем.

Я: Если тебя интересует тема TLT, то могу рассказать о том, откуда мы начали. Чтобы понять некоторые действия, необходимо понимать и фон этого, и в какой ситуации это случилось. Если есть желание подойти к теме объективно.

Ведлер: Ну давай, поговорим.

Я: Какая тема тебя интересует?

Ведлер: OK. Я расскжу тогда о том, что я слышал.  Что сказали эти типы — пришел Бородич, привел с собой двух своих друзей.  Об этом писал и Postimees год назад. Мне кажется логичным, что если ты доверяешь человеку, то берешь его с собой.

Я: В команду берешь тех людей, в которых ты можешь быть уверен. Я не беру людей из-за дружбы, потому что это было бы, как выстрелить себе в ногу. Рядом с собой я хочу видеть тех, кому могу доверять, кто справляются с заданиями и кто являются профессионалами. Разговор о друзьях — это вопрос своеобразия толкования сказанного. Если у кого есть претензии, то поговорим о них.

Ведлер: Возникла проблема с запчастями, которые закуплены в Швеции. Я видел также некоторые бумаги, но, честно говоря, они не очень ясные. Позже я прочитал в Postimees, что все же ситуация несколько серьезнее и председатель совета подал заявление в полицию.  


Я: Я понял о чем речь. В начале года стало ясно, что около десятка автобусов нуждаются в замене подшипника сочленения прицепа в длинном автобусе (т.н. «гармошки») Новая часть обойдется в 12–14 000 евро за штуку, использованная – 1,5–2,3 тысячи. В те автобусы, которые планируется списать в ближайшие годы, неразумно делать инвестиции, которые превышают их рыночную стоимость. Мы начали искать альтернативы, то есть возможность покупки запчастей у сломанных автобусов.
В Эстонии очень мало мест, где используется такие детали. Кроме нас еще есть несколько автобусов в Пярну. Поэтому мы не можем найти подержанные запчасти в Эстонии — тут у нас пробел на рынке. Использованные детали поступают с больших складов авторазборок, один из которых находится в Швеции.
Мы рассмотрели ближайшую возможность приобрести запчасти, проведя предварительное исследование рынка. Оказалось, что ни одна из эстонских компаний не могла поставить запчасти для десяти автобусных сочленений, или же предлагались посредничество для немецких или шведских мастерских-разборок. Наша делегация отправилась в Швецию и обнаружила, что необходимые нам подшипники можно купить там за 1,5-2,3 тысячи евро. Это фоновая информация этой ситуации.

Ведлер: До сих пор все звучит разумно.

Я: Вопрос возник в том, как сделка была оформлена. Чтобы заполнить грузовик, были добавлены по хорошей цене шины и кузовные детали для автобусов. Также диагностики что-то заказали для себя. Мы решили, что было бы разумно взять что-то еще оттуда. Покупка шины с 10-миллиметровым протектором за 80 евро – это хорошая сделка.
Внутренний контролер пришел ко мне и сказал, что мы должны более внимательно посмотреть на те обстоятельства, при которых были совершены эти сделки, и на то, как эти детали были взяты у нас на учет. Я поддержал эту идею. Мы не хотим беспорядка на предприятии и чтобы нас связывали с коррупцией.
Было начато расследование. В первоначальном документе, который также был передан в полицию, было подозрение, что был нарушен закон о государственных поставках. Также было необходимо отдельно выяснить — был ли нанесен ущерб предприятию. 
Поскольку я очень серьезно отношусь к возникшим подозрениям, я попросил начальника отдела внутреннего аудита прояснить эти вопросы и довести расследование до конца.
Окончательный отчет был составлен в течение двух недель, подтверждая, что в период с февраля по август запасные части были приобретены по справедливой цене, отвечающей рыночной цене. Чтобы прояснить это, в ходе расследования были сделаны альтернативные предложения. Также рассматривался вопрос о целесообразности покупки бывших в употреблении деталей или же о необходимости приобретения новых. Выяснилось, что на рынке закупок аналогичных товаров в Эстонии наблюдается пробел. Было объяснено, что купленные запчасти дешевле рыночных цен. Было проверено, что запасные части были либо на складе, либо уже установлены на автобусы. Преднамеренных нарушений или личных интересов выявлено не было.
Почему это важно? Ранее TLT приобретал запасные части в Швеции, но не напрямую. Покупки были сделаны через бывшего сотрудника компании.

Ведлер: Через Винка?

Я: Да. Он добавлял 20-30%, а затем продал детали нам. Теперь мы покупаем напрямую без посредников.
Мы также провели юридическую оценку, которая не нашла нарушений требований Закона о государственных поставках. Поскольку совет порекомендовал нам нанять внешнего консультанта по причине прошлых неурядиц, то мы также передали свои выводы внешнему консультанту для аудита, который говорит, что отчет о внутреннем расследовании объективно приводит доказательства, собранные в ходе расследования.
Правда проблема в том, что на предприятии не было процедуры взятия на учет подержанных запчастей. Этого никогда не было. Сейчас эта сфера регулируется. Мы также берем на учет те запасные части, которые мы снимаем с наших списанных автобусов. Мы принимаем их на склад и выдаем их через склад. 
Нас консультировал также Гарри Гинтер из бюро Sorainen. Он также не выявил каких-либо нарушений.
Так зачем идти в полицию? Прежде всего, те граждане, которые приходили к тебе, посетили немало мест с целью обнажить ситуацию, и информация об этом стала распространяться. Чтобы объективно оценить высказанное ими, совет предприятия счел целесообразным дать полиции возможность проверить эти подозрения.


Ведлер: Заявление пошло под подписью Кландорфа.

Я: Да. Тут также важна общая картина. По сравнению с 8 месяцами прошлого года, т.е. еще в т.с. старые времена, в этом году за тот же период на запчасти было потрачено на 30% меньше. В денежном выражении это 740 тысяч евро.
Это доказывает, что наша работа принесла свои плоды. Мы движемся в правильном направлении.
Очевидно, что происходящее сейчас в TLT приводит в порядок многие вещи, потому что мы перерезали немало пищевых цепочек. Чтобы подобных вещей более не случилась, мы первыми в Эстонии разработали систему, основанную на динамичных государственных поставках. Мы покупаем все запчасти через электронную среду. Это уникальный для Эстонии опыт. Раньше это работало через снабженца, который больше не работает на нашем предприятии… Кстати, это также одна из причин, по которой некоторым людям не нравятся новшества, потому что я сменил 80% офисного персонала в главном офисе. Итак, если в прежние времена, просто поднимали трубку и заказывали запчасти у кого-то продавца, то теперь запрос автоматически идет всем нашим партнерам. На сегодняшний день наша программа насчитывает 59 партнеров, занимающимися поставками, и мы берем в работу лучшие предложения.

Ведлер: Насколько я знаю, Тармо Лай также ездил в Швецию. Он руководитель внутреннего контроля.

Я: Точно.

Ведлер: Не является ли это абсурдным — люди из внутреннего контроля участвовали в этой поездке, а потом началась вся эта ерунда?

Я: Он ездил в Швецию, потомоу что у нас были опасения, что с этим предприятием могут быть проблемы. По части наших партнеров свою оценку дает служба внутреннего контроля. Они исследовали фон предприятия и его прозрачность.

Ведлер: И теперь тот же самый отдел заявляет, что…

Я: Нет, подозрениями занимается другой человек, который довел это расследование до конца.

Ведлер: Разве Лай сам этого не сделал?

Я: Это сделал его отдел, но не он сам напрямую.

Я: Представители шведской фирмы — это братья Панкратовы. они из Эстонии?

Я: Некоторые люди из этой фирмы связаны с Эстонией. Связаны ли они, для меня неважно.

Ведлер: Ну нет разницы. Что я еще слышал — это вещи, которые по-настоящему интересуют людей.

Я: Разве то, о чем мы говорили, не интересует людей? По моему мнению, должны вызывать интерес достигнутые за год очевидные результаты экономии, которые имеют реальные показатели.

Ведлер: Да, да, конечно… Я не знал, что тут трудятся почти 2000 человек. Это же по-настоящему большое предприятие! Очень большое предприятие! Я удивлен тем, что вы заработали 13 млн прибыли. Это вызывает очень большое удивление.

Я: Заработок прибыли условен. Эти деньги в инфраструктуре.

Ведлер: Не, ну я просто начал смотреть — вот же, у нас бесплатный общественный транспорт, но… Очень солидный результат. К тому же большее предприятие.

Я: Мы можем тут говорить, но я готов поручиться чем угодно, что никаких злоупотреблений не было. Чтобы прояснить все до конца, мы сотрудничаем с правоохранительными органами. Я поддерживал это с самого начала. Наши работники прошли обучение со стороны центральной криминальной полиции. Почему мы обратились в полицию? Мы хотим дать сигнал общественности, что в отношении преступной деятельности на нашем предприятии нет никакой толерантности. В случае, если возникает даже малейшее подозрение, мы обращаемся в полицию. Как и мы сделали в отношении преступлений Моораста и сейчас это дело уже дошло до суда. Также в отношении Винка мы подали гражданский иск на 1,9 миллиона. Уже благодаря этому мы поспособствовали появлению новых «друзей». Посмотрим — до 5 ноября есть время для согласительного производства.

Ведлер: В отношении этого (шведского дела) расследование началось?

Я: Извещение о преступлении отправлено. Я сам не верю, что там что-то есть. С нашей стороны вопрос проработан, но мы хотим снять все подозрения. У нас на предприятии нет привилегированных людей. Будь то член правления или кто-то еще — если есть подозрение, что предприятию нанесен ущерб или же нарушен закон, то для меня нет неприкасаемых.

Ведлер: Что я еще слышал от этих типов, так это то, что путешествия очень популярны. Это то, что подошло человеку. Почему ты ездил в Китай, например? Я думаю, что в Китай ты ездил смотреть…

Я: В Китае я смотрел два завода электроавтобусов. Я был в двух городах — Шэньчжэнь и Гуанчжоу, где посетил два завода — как Yutong, так и BYD. Китайские заводы — это крупнейшие в мире производители электроавтобусов и оттуда немало таких автобусов поступает в Европу. Также в Шэньчжэнь мы побывали на транспортном предприятии, которое на 100% оперирует электроавтобусами. Поскольку именно электротранспорт является стратегическим сектором, куда сейчас входит и наше предприятие, а китайские уже принадлежат ему, производя десятки тысяч электроавтобусов и являясь ведущей силой этой сферы, то мы и хотели увидеть происходящее там своими глазами. Например, в Европе большинство прототипов электроавтобусов так и не дошло до стадии массового производства. 
Мы пригласили китайцев к нам, чтобы протестировать их автобусы, результатом чего Yutong доставит свой автобус нам для испытания. На прошлых выходных я был в Брюсселе на крупнейшей мировой выставке автобусов. Оттуда и прибудет к нам для бесплатных тестов полностью электрический автобус Yutong. Мы поставим его на месяц или два на линию, что повысит компетенцию предприятия. 
Шэньчжэнь интересен для нас прежде всего тем, что это на 100% оперирующий электроавтобусами город. Мы смотрели как они это делают, каковы плюсы и минусы, как развита сеть подзарядок, какие линии и пробеги. Лучшего опыта сейчас не способен предложить ни один другой город.

Ведлер: А Астана?

Я: В Астане состоялись некоторые выступления на конференциях.

Ведлер: OK.  У этих друзей просто возник вопрос — почему ты ездил в Астану. У тебя есть какой-то друг в порту Палдиски, у которого в Астане какие-то бизнес-интересы, но у TLT там интересов быть не может.

Я: Вопрос не в бизнес-интересах. Например, в начале ноябре меня позвали в Сербию на конференцию UITP, поскольку мы входим в эту организацию. Нас пригласили рассказать об общественном транспорте Таллинна, о его финансировании. Не всегда поездки связана с оказанием услуг. В Китае мы не оказывали услугу, мы получали опыт. 
Я также слышал слухи о том, что ездил в Китай, чтобы посмотреть баскетбол.

Ведлер: Такие слухи ходят?

Я: Так мне говорили. Благодаря своей деятельности я нашел самых разных друзей, которые распространяют разнообразную ложную информацию. 
Мы были в Китае четыре дня. У нас есть отчет о командировке, фотографии о посещении завода. Мы не подростки, чтобы поехать в Китай из-за баскетбола. Я скорее предпочту провести время дома с семьей, чем вокруг мира ездить.

Ведлер:Okey! Отто Попель — твой шурин?

Я: Нет.

Ведлер: Но такие слухи ходят. Он твой родственник?

Я: Нет.

Ведлер: Никаким образом?

Я: Popel? Minu naise neiupõlvenimi on Vinogradova ja ta on pärit Narvast. Попель? Девичья фамилия моей жены — Виноградова, она родом из Нарвы.

Ведлер: Да, я смотрел, что из Нарвы. Я тоже не смог связать эти концы. Подумал, что, возможно, ее мать вышла замуж второй раз.

Я: В моей декларации интересов указаны все родственники. Отто там нет, поскольку он не связан со мной.

Ведлер: Ну, я просто проверил то, что мне рассказали.

Я: Теперь видишь какие слухи распространяются? То я еду в Китай, чтобы посмотреть баскетбол, то Отто — мой шурин. Благодаря тому, что мы наступили на интересы многих, кому не нравятся реформы, нас теперь и атакуют.

Ведлер: Мне также принесли целую кипу счетов. Куплен алкоголь и прочее. Я понимаю, что часть точно пошла на подарки. 


Я: В Китай мы действительно приобрели подарочные наборы, в которых были конфеты Kalev и Vana Tallinn. Мы же не бедные и глупые, чтобы за счет предприятия покупать водку домой. Да, действительно, для зарубежных партнеров мы покупали подарки — в основном, эстонские конфеты.

Ведлер: Что стало с поставкой газовых автобусов?

Я: Поставка в суде. 31 октября должно быть решение окружного суда. Так что посмотрим.

Ведлер: У Scania есть какая-то перспектива?

Я: В суде обе стороны и возможности у обеих. Я бы не стал здесь спекулировать. Для выяснения обстоятельств и было сделано обращение в суд. Мы считаем, что правота на нашей стороне. Мы сделали все правильно и ясно. Наше желание, чтобы в Таллинне были автобусы с самой лучшей ценой. Автобусы Scania дороже. Scania также не предоставила данные о всех расходах, что было затребовано. В позициях, которые мы определили – это 4,6 миллиона, но в то же время в опционе — 9 млн. Мы хотели бы сделать все вложения на 10 лет. Но если говорят, что нет необходимости заменять тормозные колодки и диски в течение этого периода, то это просто ерунда.

Ведлер: Руководитель Scania Кару сразу же стал говорить, что мол смотрите, что случилось в Польше — дали взятку. Я понимаю, почему он так говорит.

Я: Я сказал ему, что если он хоть что-то знает, то нужно подать заявление в полицию. Не сообщить о преступлении — это такое же преступление. Тут более нечего комментировать. Преступной деятельностью занимаются правоохранительные органы.

Ведлер: Да-да!

Я: Мы не заявляем о том, что Scania получила от Европейкой комиссии штраф на 950 млн. Мы не кричим об этом городе, потому что мы ведем себя солидно. Мы не давим через прессу, как это сделала Scania в отношении нас в передаче Radar.

Ведлер: А что с газовой заправкой?

Я: На этой неделе примем решение.

Ведлер: Кто выиграет?

Я: Лучшее предложение.

Ведлер:  Поставка газа затягивается?

Я: Затягивается потому, что мы должны были получить дополнительные подтверждения. Один поставщик сделал значительно более выгодное предложение, чем другой. Поэтому необходимо было спросить о том, не является ли такая цена безосновательной. Нас консультировало бюро Sorainen. Также мы привлекли технического эксперта, чтобы учесть техническую сторону. Наше желание — получить готовую заправку с лучшей ценой. 
Мы также по части автобусов активно двигаемся дальше, потому что качество услуги очень важно. Новые автобусы нравятся людям и поднимают качество услуги. Уменьшаются и топливные расходы, которые с цифрой в 14 млн являются крупнейшей статьей расходов.

Ведлер: Речь о том, что братья из Alexela были готовы поставить заправку, но тут появились какие-то другие типы.

Я: Помимо Alexela мы консультировались и с Eesti Gaas.

Ведлер: Еще упрекают в том, что возросли расходы на правовую помощь. Я понимаю, что споры не планировались.

Я: У нас сейчас одновременно проходят много крупных международных поставок. У нас был большой спор по налогам. Шесть лет была отметка в годовых отчетах, которую теперь удалось убрать.

Ведлер: И какое было решение?

Mina: Вопрос был в расчете налога с оборота. 
Поскольку наши дороги разошлись со многими людьми, то возникли и трудовые споры. 
В следующем году, когда мы не будем закупать автобусы и трамваи, и не будет более спора о налоге с оборота, то и потребность в правовой помощи будет меньшей.

Ведлер: Одна претензия была о том, что людей берут на работу без конкурса. Там был длинный перечень — того взяли, этого… Какой-то технический директор, его подчиненные и так далее… Что больше нет конкурсов.

Я: Практика различна. Мы делаем целевые поиски, нанимаем через конкурсы. Обязательства нанимать через конкурсы у нас нет.

Ведлер: У нас тоже нет. Иногда ищем, иногда — нет.

Я: Должность технического директора очень важна и там мы искали целевым поиском. Искали юристов, директора по персоналу выбрали по конкурсу.

Ведлер: Кто такой Донат Смирнов? Знаешь его?

Я: Не знаю
.

Ведлер: Вы оплатили его поездку в Петербург.

Я: Петербург? Могу проверить. Имя мне ничего не говорит.

Ведлер: Он не работает здесь, поэтому-то и странно.

Я: После посмотрим в отделе персонала.

Ведлер: Правильно ли я понял, что сюда приходят много людей, кто раньше работали в департаменте окружающей среды?

Я: Да, в административную службу пришли такие люди и еще кто-то — не отрицаю. Мы берем на работу тех, кто компетентен и готов работать — это критерии. 
Я поддерживаю приобретение опыта и связанные с этим поездки. Мы были в Scania и Solaris. Поскольку у нас много автобусов MAN, то планируем отправить людей на знакомство с заводом MAN. 
Для того, чтобы приобретать средства транспорта, нужно знать как их производят, какие у них сильные стороны и возможные слабые. Считаю, что компетенция — это ценность, возникновению которой нужно способствовать.

Ведлер: Ты упомянул, что до 5 ноября есть время достигнуть соглашения — с Винком? У него есть реальные деньги или? С него можно что-то востребовать или как?

Я: В ходе процесса было арестовано много его имущества — возможно, на 2 млн. Это солидарное требование ко всем, кто был связан с этим делом.

Ведлер: Знаешь ли ты, когда это дело пойдет в суд? Это уголовное дело?

Я: Если мы достигнем соглашения, то оно может не дойти до суда. Может быть, они сделают нам такое привлекательное предложение, что мы его примем. Прокурор дал нам время прийти к возможному урегулированию.

Ведлер: Тогда он получит какое-то условное наказание и штраф.

Я: С нашей стороны подан гражданский иск. Речь идет о ясном воровстве. Винк находил использованные автобусы в Германии, организовывал их покупку кем-то третьим и после продавал предприятию с трехкратной прибылью. Запчасти также шли через его посредническую фирму. 
Наша цель и заключается сейчас в том, чтобы получить максимально больше прямых контактов, чтобы избегать посредников.
Когда я пришел на предприятие, весь документооборот был организован вручную на бумаге. Письма регистрировали в тетрадке, договоры пропадали. На сегодня у нас электронный документооборот, счета подтверждаются через Omniva — по сравнению с прошлым, теперь все видно. Запчасти мы закупаем электронно через систему Etend. В мастерской электронно картографируется вся деятельность. О состоянии каждого автобуса ведется отдельный документ.

Ведлер: В мастерской эстонская или русская программа?

Я: Это русскоязычная программ. Это беспокоит тебя?

Ведлер: Не беспокоит.

Я: Но это еще один эпизод, о котором тебе рассказали.

Ведлер: Конечно рассказали.

Я: Мы протестировали несколько программ, прежде чем принять решение об использовании. Эта программа подходит как по структуре, так и по стоимости. Теперь мы видим продуктивность работников, то, что делается с нашей техникой, в результате чего многие процессы стали более ясными и прозрачными, особенно по части сотрудников. Теперь мы можем видеть, чем кто занимается и сколько это требует времени.

Ведлер: Ты описываешь это, как в сказке. Все становится лучше, но почему, черт возьми, продолжается это грызня?


Я: Ну слушай! Есть еще люди, связанные с Винком, которые желают нам зла. Если мы смогли сэкономить в общем итоге миллион за год, то те, кто привык получать свою долю, не очень счастливы. Также недовольны те, с кем наши пути разошлись. Некоторые занимаются вымогательством, и если ты не будешь с ними соглашаться, то в качестве наказания начинает распространяться всякая ложная информация. 
Придя сюда, я учитывал, что такие атаки начнутся. Каждое новшество имеет как сторонников, так и противников. Я готов против клеветы выступить с документированными доказательствами. Это для меня не проблема. 
Если кто-то говорит, что TLT нарушает закон, что надо подавать заявление в полицию. Мы не боимся, но идем на сотрудничество с полицией. 
Мы достигли заметной экономии. Также внедряем сертификат управления ISO. К февралю он будет у нас. Это объективные факты, которые показывают происходящее на предприятии. Это не сказка, но ежедневная работа. 
Разумеется, всегда можно что-то сделать еще лучше и для этого мы смотрим вокруг, и ищем партнеров. Стратегически верно также переходить с дизеля на газ.

Ведлер: ОК! Было очень интересно!


Я: Если хочешь, я могу позвать своего «шурина» Отто. Познакомлю вас. Вижу, что основанная атака направлена на тех, кто отрезает возможности для всяких проделок на предприятии. Если они планировали какие-то свои темные дела, то почему они должны были их делать?